Продолжение. Начало в №9 от 1 марта.

В отличие от наших представлений жанр интервью в Польше представляет собой просто разговор. Обычный живой разговор. Без заготовленных вопросов и уж тем более ответов. Даже с официальными лицами. Даже с президентом. Даже с президентом другой страны!

– Только украинский премьер ЯНУКОВИЧ однажды потребовал от меня заранее список вопросов. И это был единственный случай за всю мою работу, – сообщил Вацлав. – Ни ПУТИН, ни ЛУКАШЕНКО, к примеру, не собирались «весь вечер готовить ответы». Если человек уверен в себе и хорошо знает свое дело, ему не составит труда говорить о нем без подготовки.

— Скажите, какие отношения с властями у «Газеты Выборчи»?

— Мы не ставим вопрос таким образом. У нас нет никаких отношений. Журналист не должен беспокоиться о том, кто и что о нем думает. У него есть «Закон о прессе», «Закон о свободе информации», свой ум и своя совесть. В соответствии со всем этим он и должен работать. А вообще у нас есть поговорка: «политик как муха, его можно убить газетой». Но это, конечно, не значит, что мы всех тут убиваем, – с улыбкой подытожил Вацлав.

Его рассудительность составляла такой разительный контраст с нервозной категоричностью нашей предыдущей собеседницы, что мы не могли не спросить, как оценивает «Газета Выборча» деятельность Союза польских журналистов. Вацлав вздохнул, скривился и сказал то самое «ммм…», которое человек произносит, когда гадости говорить вроде бы не к лицу, а сказать что-то надо.

– Честно говоря, в том виде, как сейчас, не знаю, зачем он нужен, – наконец нашелся он.

– А что вы думаете о выявлении секретных агентов среди журналистов и не только?

На смену пренебрежительной грусти в его глаза тут же пришла грусть неподдельная и глубокая.

– Не знаю, до чего доведут страну с этой «охотой», военную разведку уже развалили…

Это был единственный ответ подобного рода, все наши последующие собеседники высказывали дружное мнение о том, что агентов, понятное дело, надо ловить и разоблачать. Без этого никак. Вацлаву же было откровенно больно говорить об этом.

После разговоров на такие темы захотелось разрядить обстановку, например, рассказами о курьезных случаях в работе.

– Однажды мою заметку напечатали аж в трех местах, – вспоминал наш польский коллега с каким-то нервозным смешком. – В том номере было много горячих новостей, большая часть газеты версталась в дикой спешке уже под утро. Три разных дизайнера поставили одну и ту же статью на три разные полосы, а корректор и выпускающий редактор ничего не заметили.

Конечно, был ужасный скандал, шеф метал гром и молнии. Но после этого случая было введено правило — все сверстанные полосы вывешивать на специальный стенд, чтобы любой сотрудник мог посмотреть и заметить то, что проглядели другие.

Нелепые ошибки и поистине анекдотические ситуации случаются в редакции любой газеты. В журналистском багаже любого из нас их наберется достаточно, но самую невероятную рассказал потом казахстанский журналист Виталий Халивин.

– Я только-только начал работать и еще никого в городе не знал, – едва сдерживая смех, вспоминает он. – И вот меня отправляют к некоему официальному лицу, дабы оно прокомментировало какое-то мелкое происшествие. А лицо это в своем комментарии ссылается почему-то на мнение начальника бани, так прямо и говорит: «Начальник всей этой бани мне сказал…»

Я поначалу удивился, а потом решил, что мое дело маленькое: слушай да записывай. Но какой потом был переполох!!! Как выяснилось, «начальник бани» – это не название должности, а фигура речи, за которой прятался крупный городской чиновник. И он был отнюдь не в восторге от многочисленных звонков с нелепыми просьбами «приготовить тазики» и «запарить веники».

Навстречу Евросоюзу

В Комитете европейской интеграции мы узнали о методах ведения просветительской деятельности. Так с 1999г. 35 неправительственных организаций рассказывали народу о том, почему Польше было бы хорошо вступить в Евросоюз. Общество было разделено на шесть целевых аудиторий, для каждой из которых кропотливо искали и нашли лучший метод… эээ… объяснения. Не агитации, нет, все было, разумеется, очень демократично!

Уроки в школах, тематические игры в детсадах, информационные стенды для домохозяек в супермаркетах, плакаты и растяжки на улицах, сайты в Интернете, стопки буклетов в общественных местах, организация лекций и встреч на предприятиях – словом, все было так ненавязчиво, что на референдуме в 2004г. за вступление в Евросоюз голосовали даже представители левых партий.

– И сегодня любой желающий может получить самую полную информацию о деятельности Евросоюза, – бодрым голосом пионервожатой рассказывала директор Комитета Анна ТУС. – Достаточно лишь прийти к нам в Центр информации, где к вашим услугам будет библиотека, читальный зал и бесплатный доступ в Интернет.

– А не находится ли желающих под видом поиска информации о Евросоюзе лазать по просторам Интернета в более низменных целях? – не удержались мы от само собой напрашивающегося вопроса.

На лице Анны отразилось недоумение, какое бывает у ребенка, перемазанного шоколадом, который не может понять, как родители догадались, кто съел конфеты.

– Такое... эээ… бывает, – признала она под наш дружный смех и поспешила закончить аудиенцию.

Кжижова

Завершив знакомство со столичной журналистикой, мы отправились колесить по провинциям, дабы узнать, как обстоят дела на местах. Автобус с аппетитом поедал все новые километры польских дорог, а мы пели песни, рассказывали забавные истории и пили шампанское из пластиковых стаканчиков в честь столь своевременного дня рождения Ольги Данилевской из Казахстана.

Доехав до пункта назначения уже в сумерках, принялись с интересом разглядывать местность. Человек, искушенный в вопросах истории искусства, сразу понял бы, что окружающая красотища есть не что иное, как дворцовый комплекс в стиле нео-барокко. Но поскольку мы таких слов не знали, а местный экскурсовод почтил нас своим вниманием только на следующий день, то оставалось лишь зачарованно пялиться на старинный особняк в окружении мрачных раскидистых деревьев и строить предположения.

Вскоре выяснилось, что место нашего нового пристанища – деревня Кжижова в Нижней Силезии. Деревня как деревня: обветшалые домики, маленькие огороды, магазин, костел, остановка и местная достопримечательность – тот самый дворцовый комплекс, принадлежавший некогда графу фон Мольтке.

Именно здесь поляки решили организовать Центр международных встреч молодежи, чтобы, не отвлекаясь на посторонние вещи (как это было бы в большом городе), молодые ученые, художники (или как в этот раз – журналисты) из Европы и окрестностей занимались учебой.

Что такое учеба по-кжижовски? Представьте себе, как, поднявшись по мраморной лестнице уже упомянутого дворца и с трудом отворив массивную дверь, вы попадаете в просторный холл с высоким потолком и колоннами. Пройдя на второй этаж мимо огромных картин с изображениями старинных батальных сцен, вы отворяете дверь в одну из комнат, и вашему взору открывается невообразимая картина.

Столы заставлены бутылками с минералкой, чайными чашками, вазами с печеньем, завалены тетрадями, папками, листами ватмана и обильно присыпаны сверху маркерами, карандашами и ручками. Над этим великолепием кучками сидят и стоят люди, громко что-то обсуждая. Периодически один из них вытаскивает из вороха очередной листочек с кругами от кофейных чашек и, стряхнув с него крошки от печенья, начинает что-то увлеченно писать, зачеркивать и снова писать под сбивчивую диктовку стоящих рядом. На некотором отдалении от эпицентра шума сидит таинственная личность и с улыбкой смотрит на все это безобразие.

Нет, этим людям не 13 лет и они обсуждают не сценарий праздника непослушания в пионерлагере. Им в среднем по 26 и они пытаются найти правильное решение одной из множества журналистских задач. Таковы были наши практикумы. А диспуты, несмотря на всю неоднозначность выбранных тем, заставляли, по меньшей мере, задуматься.

Спрятавшись за складками мозговых извилин, вопросы поначалу вели себя тихо, но рано или поздно вылезали и требовали ответов. Под руководством польского журналиста Вожчека Малиновски, например, мы пытались узнать, в чем суть объективности.

– Все журналисты утверждают, что излагают факты, – говорил он. – Тем не менее, разные СМИ делают акцент на разных вещах. Важно правильно определить факт в пространстве других фактов. И если их окажется недостаточно для понимания ситуации, журналист должен обратиться за комментарием к компетентному лицу.

– Но ведь грамотный подбор фактов и комментариев – не гарантия объективности будущей статьи, – не удержалась я от замечания. – Есть еще язык. Солдат называют «миротворцами», войну – «вооруженным противостоянием», бандитов – «повстанцами». Любой факт в таком «переводе» станет противоречием самому себе.

– Да, но такие вещи лежат на совести издателей газет и владельцев телеканалов, а не рядовых корреспондентов, – ответил он.

Мы узнали и о том, что на качество журналистской работы оказывают влияние и очень неожиданные факторы. Вниманию аудитории была представлена видеозапись политических дебатов, где журналист перебивал собеседника, не давал ответить на вопрос, спорил и т.д. Как нам потом объяснили, за день до передачи от него со скандалом ушла девушка – известная польская певица. Переживаемый стресс так пагубно отразился на его работе, что теперь запись того шоу показывают студентам-журналистам как антиобразец.

А однажды вечером организаторы смилостивились и вместо лекций устроили нам посиделки у костра. Мы прошли мимо фонарей, льющих оранжевый свет на мозаичные дорожки, миновали мост через дворцовый ров, уселись вокруг костра и принялись жарить сосиски, увлеченно обсуждая события дня.

– Мы так хорошо понимаем друг друга, потому что родились в одной стране, – сказал в тот вечер Лев Гузиков из Казахстана. – А наши дети будут чувствовать себя гражданами своих отдельных стран, они не поймут того, что объединяло нас здесь…

Все промолчали. Абсолютно идеальный круг луны посмотрел на нас с чернильного неба и тоже промолчал.

Окончание следует.