Краснодарский врач-стоматолог Владимир КОШЕЛЕВ лечил заключенных в тюремном поселке Усть-Лабинского района Краснодарского края. И одновременно, как человек верующий, нес там миссионерское служение. Кубань — край благословенный, но этот поселок весьма опасен для нормального проживания. Там сосредоточено несколько колоний: для особо тяжелых больных туберкулезом, для средней формы, для легкой и для выздоравливающих. Неподалеку расположены еще две здоровые зоны: мужская и женская. Однако назвать их «здоровыми» можно с большой долей относительности. Палочка Коха в условиях жаркого лета с пылью и ветром разносится в радиусе до 30 км, сохраняя при этом жизнеспособность, а значит, и угрозу заражения. Плюс к тому, число заключенных в зонах вдвое превышало установленные нормы: вместо 800 человек содержалось 1600. Половина из них имела открытую форму туберкулеза и при кашле постоянно выделяла палочку Коха. Зимой, когда их выводили на построение, снег на территории становился угрожающе желтым — от множества плевков, летевших на землю. Фактически опасность заболеть буквально валялась под ногами. В таких условиях В.Н.Кошелев пять(!) лет лечил зубы заключенным. На мой вопрос, зачем ему, врачу с воли, понадобилось подвергать себя такому риску, он ответил: — Пользуясь обычными житейскими мерками, этого не понять. Но если человек глубоко верит в Бога, он готов и на большее. И труд его будет не мукой, а радостью.
«Я ПОНЯЛ: Я ИДУ» Мой путь в зону, продолжал доктор, складывался так. Я давно работаю в стоматологическом кабинете христианской миссии в Краснодаре, лечу верующих разных конфессий. Однажды товарищ уговорил меня посмотреть, как осуществляется медпомощь заключенным. Я поехал. Зашел в зубной кабинет и обмер. Два бравых молодца, рецидивисты со стажем, самоучки от стоматологии, удаляли зекам зубы и даже пилили их под протезы. При этом вид у них был сугубо алкогольный, антисанитария жуткая. Как выяснилось позднее, у одного из «врачей» была шестая судимость, отсидел в общей сложности 23 года. В каждой колонии прятал свой «зубной» инструмент. Когда садился, откапывал его и возобновлял промысел. В зоне эта работа ценится высоко, так что кусок хлеба у него был верный. Я еще несколько раз приезжал в ту колонию и консультировал «коллег» бесплатно, смотрел «сложные случаи», которые они мне оставляли. А потом администрация учреждения попросила поработать там в штате и за деньги. Мне пришлось выбирать между основной работой в церковной клинике и зоной. Я почувствовал, что этот выбор обращен лично ко мне. И понял: я иду.
ТАКИЕ «КОЛЛЕГИ» — Как вас приняли в зоне? — Поначалу «коллеги-стоматологи» насторожились: что за новая птица на их небосклоне? Я стал присматриваться к их действиям. Работали уверенно. Спросил, учились ли где. Ответ поверг в шок: «Я уже второй месяц так удаляю, и все нормально». Пациент в кресле действительно не кричал, когда ему вытащили зуб. Но меня учили этой науке 6 лет, а зек освоил ее за месяц. Желая помочь, я решил дать им хотя бы элементарные знания. Спросил: «Может, у вас есть вопросы?» — «Что ты, доктор? Какие вопросы?! Мы все знаем». — «Ну, хорошо, я приеду через две недели. Если нужно, готов помочь». Только вышел из кабинета, гляжу, идут следом две фигуры и знаками подобострастно приглашают подойти. Оказывается, при пациентах эти «врачи» не могут ронять достоинство. Мне бы догадаться, но не хватило знания тюремной психологии. Я час беседовал с ними наедине, у них была масса вопросов. Договорились, что в следующий раз я привезу медикаменты и дам им подробную инструкцию по каждому заболеванию.
ПЕРВЫЙ УЧИТЕЛЬ К моему приезду «коллеги» приготовили целую серию «сложных случаев». Я работал несколько часов без перерыва. Принимая больных, видел, что сами они делают все невежественно, варварски. Почти гарантированно больные получают осложнения, альвеолиты. А это как минимум 2-3 недели острой боли в челюсти. И на воле люди трудно ее переносят, что говорить об условиях тюрьмы? Первым моим учителем в зоне стал мой санитар Виктор БОРИСЕНКО. С его помощью я постигал азы лагерного этикета. Как ребенка наставлял он меня, объяснял, что такое здесь дважды два. А я давал ему первые духовные знания, принес весть о Христе. Виктор имел в зоне привилегированное положение, котировался чуть ли не как профессор. У него были свои апартаменты, старый холодильник и телевизор. С «малой кухни» (только для блатных) он приносил много еды. «Доктор, ты не бери ничего из дома, мы будем нормально питаться здесь». Готовили зеки, и правда, очень вкусно: на страх и на совесть. Если вдруг получится плохо, с поварами жестоко расправятся. О том, как это бывает, я узнал очень скоро.
КАК Я ПРИШИВАЛ ЯЗЫК Сохранилась в памяти самая необыкновенная операция, которую мне когда-либо приходилось делать. Рабочим днем подходит ко мне охранник и говорит: «Доктор, у нас в изоляторе есть человек, которому надо язык пришить. Ты сможешь это сделать?» — «Ни разу не делал. Надо посмотреть». И мы направились в ШИЗО. Он расположен за трехметровым железным забором внутри тюрьмы. В маленьких клетках сидят штрафники. Меня провели к одной клетке, позвали парня мрачного вида. — Я врач. Покажи, что с языком. Он открыл рот, и я с ужасом обнаружил, что язык его отрезан на три четверти и висел на 5-6 мм нижних тканей. Рана старая, 2-3-недельной давности. То ли это была попытка искалечить самого себя, то ли сказал лишнее.Там таких вопросов не задают и на них не отвечают. Привели его ко мне в кабинет. Я освежил края раны. Но чтобы мне шить, кому-то надо держать язык. Ассистировать взялся верующий брат, электрик(!) по специальности. Я наложил три крупных шва на самое глубокое место, и еще надо было 3-4 поверхностных. Но тут помощник мой не выдержал: побледнел, закружилась голова. Я ему: «Коля, ты язык держишь или держишься за язык?» Мне надо было контролировать состояние и того, и этого. Кое-как справились. Через неделю я зашел в изолятор, поинтересовался, как себя чувствует мой подопечный, и хотел снять нитки. Оказалось, он снял их сам, порезал бритвой. А язык прирос прекрасно. Это такой орган, где очень хорошее кровоснабжение. Если все сосуды совместились, то работоспособность восстановится быстро. История кончилась благополучно. Но остался вопрос: как его могли порезать в ШИЗО за трехметровым забором? Кто мог туда войти, если такой строгий пропускной режим? Та зона была откровенно черной: в ней правила демоническая сила, воровской авторитет. Администрация учреждения была слабее и подчинялась.
НЕ ПОДАВЛЯЙТЕ ИСТИНУ НЕПРАВДОЙ! Смертность в тюремном поселке была очень высокая, продолжал рассказ доктор. Каждый месяц хоронили 3-4 человека. Если родственники не забирали покойного, на тюремном кладбище появлялся очередной холмик и табличка с инвентарным номером. И все. Были, однако, случаи чудесного исцеления. Те, кто принял Христа, вдруг начинали поправляться. Фтизиатр через три месяца отправлял их на рентген, а диагноз не подтверждался. Легкие чистые, очаги исчезли, все зарубцевалось. С точки зрения врача это объяснить несложно. Когда человек попадает под следствие, ждет суда, он живет в условиях жестокого стресса. Защитные механизмы блокированы, организм не может бороться с внешними отрицательными проявлениями. Поэтому многие болезни начинаются еще в следственном изоляторе: большая скученность, неизвестность перед будущим, давление сокамерников. Там они и получают первую дозу всяких инфекций. А в условиях колонии болезни быстро прогрессируют. Но если человек глубоко раскаялся в содеянном, принял Бога и попросил прощения, в сердце его поселяется мир и покой. И вот тогда иммунитет расправляет крылья. Организм начинает активно бороться со всеми внутренними «врагами». И порой побеждает! Я часто беседовал с заключенными на духовные темы, спрашивал: ну зачем вам так жить?! Вы же сами на себя навлекаете гнев Божий! Вы погибнете, будете страдать, будете наказаны. Доставал Библию и цитировал первую главу Послания к римлянам: «Ибо открывается гнев Божий с неба на всякое нечестие и неправду человеков, подавляющих истину неправдою». Ясно же написано: «Украденное богатство отнимает жизнь у завладевшего им». И некоторые начинали потихоньку приходить в сознание. Ведь и правда, почти все потеряли здоровье, молодость, семью, возможность жить нормальной жизнью. — Я больше не сяду... — Сядешь. Без Бога тебе неоткуда взять силы для новой жизни. — А как сделать, чтобы снова не сесть? — Обратись к Богу, попроси помощи, только Он сможет устроить твои обстоятельства лучшим для тебя образом. Возьми Библию, почитай сам, там же все написано. И вот, пока одного лечу, двое-трое сидят рядом и слушают наши беседы. Кабинет-то один, там одновременно все идет: и леченье, и просвещенье. Поначалу зеки в коридоре возмущались: «Доктор, ты давай лечи скорей, кончай проповедь». Но вскоре ропот прекратился. Я делал все небольно, качественно, осложнений не было, да еще и душа у них успокаивалась. Поговоришь с ними по-хорошему, им становится приятно. Какая-то капелька тепла оставалась на сердце. Но это доверие пришло не сразу, а с годами...
Продолжение в следующем номере | 
