Ната, Натка, Натуся, Натулька, Наташа, Наталья — почему-то все звали ее по-разному. Эту нескладную, худенькую девчонку. Не зря, наверно, про таких говорят «угловатая». Углов в ее внешности было предостаточно — от плеч до коленок.

— Ты просто растешь, взрослеешь, — успокаивала ее мама, гладя по волосам.

— Представляешь, мам, я сегодня заплела волосы в фигурные косички, как у девушки на фото. А мне наша королева Прошина говорит: «Ну и что оригинальничаешь? Фирменных шмоток нет, так прической выделиться решила?» Ну я и выдала ей все, что думаю: «Барби упакованная!»

— Вот вырастешь, поумнеешь и не будешь так реагировать на обидные слова. Поймешь, что они бывают от зависти, а чаще — от глупости. Давай, дочь, взрослей быстрее!

Последствия внутриклассных конфликтов Наткина мама — Марина Сергеевна — наблюдала не раз. А из доверительных разговоров с дочерью поняла, что в классе есть несколько групп. И они, как ртутные шарики, живут сами по себе, никак не соединяясь в одно целое.

Однажды после родительского собрания Марина Сергеевна попыталась заговорить об этом с Наткиной классной, но та горячо, по-учительски ,стала убеждать ее:

— Что вы?! Просто наши дети неординарно мыслят и в этом возрасте мнят себя яркими личностями, хотят самоутвердиться.

Натка умела самоутверждаться только через дружбу, преданность и творчество. Она хорошо рисовала, пела, играла на пианино. Старалась доброжелательно относиться ко всем в классе.

А предметом тайных ее мечтаний был Павел, умница и симпатяга. И потому Натка все чаще придиралась к своему зеркальному отражению: «Какой-то гадкий утенок с прыщиками на носу, выпирающими ключицами и совсем детской грудью. И это в 14 лет! Кто же обратит внимание на такую уродину?»

Марина Сергеевна все твердила про приоритет красоты душевной в человеке. Да, конечно, но ведь ее еще нужно суметь разглядеть, почувствовать…
Тот день, когда в школе был объявлен осенний бал, Наташа запомнила надолго. Ей поручили исполнить песню об осени — ко всему прочему она еще умела сочинять. Песня об осенней грусти и неразделенной любви придумалась будто сама собой в минуты мечтания о нем, о Павле…

На вечер Наташа надела свои любимые черные джинсы и зеленый свитерок в тон ее светло-зеленых глаз с темным ободком. Очень волновалась, пальцы дрожали, когда начала играть вступление. Со сцены в зал полилась плавная, красивая, грустная мелодия, и разговоры как-то внезапно стихли. Ее слушали все как загипнотизированные.

Почувствовав эту внезапную тишину, она слегка испугалась: не забыть бы слова! Но вот, наконец, последний аккорд и… После секундной паузы раздались громкие дружеские аплодисменты.
Зардевшись, она встала и смущенно поклонилась публике. Как прекрасна была она в этот миг! Даже представить себе не могла, что в этот вечер будет в центре внимания. Песня понравилась. Многие подходили к ней и говорили об этом. Натке казалось, что это чудо произошло не с ней, а с кем-то другим.

Чудо преображения!

А в конце вечера к ней подошел и он — Павел. Она навсегда запомнила его взгляд, восхищенный, стремительный, будто он вдруг увидел нечто волшебное, ранее не замеченное…