Мы богаты лишь тем, что в России родились,
Только это у нас никому не отнять…
Распевные строчки из песни Жанны БИЧЕВСКОЙ часто вспоминались мне в воскресенье 11 июня, когда мы ехали на встречу с древними Жигулями. Красотища вокруг такая — не налюбуешься! По одну сторону дороги расстилалась лазурная волжская ширь, по другую — кружился хоровод белых гор, укрытых изумрудным лесом. Природа-мать будто листала перед нами свой прекрасный альбом, и страницы в нем были одна другой живописней...
Тот дом — живой!
…Наш путь лежал в старинное русское село Ширяево. Отмеченное на карте Самарской области малой точечкой, оно хранит долгую память о великих русских художниках, которые приезжали сюда в разное время из разных городов, но с одной целью — чтоб восхищаться волжским простором и творить, творить, творить. «Волга представилась мне какой-то музыкальной пьесой, вроде «Камаринской» Глинки. То она волновалась, дробилась и уходила в бесконечные дали под Симбирском и наконец в Жигулях разразилась таким могучим трепаком, что мы сами невольно заплясали — глазами, руками, карандашами», — так описывал Илья Ефимович РЕПИН свои первые впечатления о нашем крае. В 1870г. он провел здесь все лето в компании со своим младшим братом и молодыми художниками Федором ВАСИЛЬЕВЫМ и Евгением МАКАРОВЫМ. Именно здесь он написал знаменитую картину «Бурлаки на Волге», ставшую истинным потрясением для многих соотечественников и иностранцев. Спустя 120 лет после той волжской поездки, в 1990г., в простой деревенской избе, где квартировали художники, был открыт Дом-музей И.Е.Репина (см. на снимке выше). …Осторожно ступаю на деревянное крылечко. Чу! Дом — живой. И теплый. Тихо дышит за дверью большая русская печь. Скрипят половицы. В горнице витает легкий аромат сухих трав: вон сколько пучков развешано по-над полатями. Во дворе сушатся рыбацкие сети. В сенях приготовлены глиняные крынки для молока, ступа, старый ткацкий станок. И лапти — хоть сейчас обувай в дорогу... Во всем, во всем сквозит ощущение живого присутствия хозяев дома Ивана и Меланьи Алексеевых и их постояльцев-художников, приехавших из самого Санкт-Петербурга! О чем они думали тут? Как проводили дни? Какие образы водили их кистью?..
Императорская печать …Они сошли на берег со множеством дорожных сундуков и чемоданов, со склянками духов и свертками пахучего дорогого мыла, стриженые и одетые по-столичному: «Ну, куда Господь нас привел?» А встречали их бородатые мужики-ширяевцы: «Ты чаво тут делаешь?» И — на стыке двух культур — сразу случилась неприятность. Отправившись утром по окрестностям, Репин заметил на берегу Волги группу маленьких девочек. Они так чудесно сидели и болтали меж собой! «Детки, посидите смирно, — попросил их. — Каждой, кто высидит 5 минут, дам 5 копеек». Те поняли, застыли в своих положениях, а художник с дрожью удовольствия стал бегать карандашом по бумаге, ловя характеры. В такие минуты он не чувствовал, что отсидел ногу, через пальто проникает сырость, — он был счастлив. Меж тем к девочкам подошли бабы, и одна, злющая, с хворостиной, давай ругаться: «Чего вы, чертенята, сидите? Не видите? Это сам дьявол вас околдовал. Бросьте деньги, это черепки!» Те с визгом побросали пятачки и убежали. А к художнику придвинулась, готовая к бою, толпа баб и мужиков. Лица злые: «Ты хто такой будешь? У те пачпорт есть? Подавай нам пачпорт!» — «Пойдемте к квартире». Репин показал им свидетельство Академии художеств, учеником которой был, с круглой печатью на нем. Но из 30 душ, оказалось, — ни одного грамотного! Послали за писарем. Тот быстро прочел: «Печать Императорской Академии художеств…» Эффект превзошел все ожидания: толпа вдруг замерла и попятилась назад. Бойцы-дерзилы стали тихо затасовываться друг за дружку с явным намерением скрыться. «Императорская печать», — как-то шуршало в толпе и, расходясь, таяло вместе с ней…
Бурлаки Идея создания картины о бурлаках впервые пришла Репину еще в Петербурге. Однажды летом он гостил в роскошной дачной местности. По набережной Невы прогуливались разодетые господа и прелестные барышни с зонтиками. И вдруг в этом райском уголке образовалось какое-то чужеродное пятно — то вдоль реки, натянув грудью лямки, приближалась ватага оборванных, грязных бурлаков. Как темная туча заслоняет солнце, так эта картина поразила его своим тяжелым эффектом: «Люди вместо скота впряжены! Неужели нельзя как-нибудь более прилично перевозить барки с кладями?» — «Буксиры дороги, — был ответ. — А эти сами нагрузят барку и разгрузят на месте...» Увиденное запало в душу и вскоре привело Репина в Жигули. Он прошел на пароходе по Волге от Твери до Саратова, но лучшей натуры, чем здесь, не обнаружил нигде! (Кстати, в этом выборе он был не одинок. Горы над Волгой, как магнитом, тянули к себе русских живописцев. Здесь бывали И.И.ШИШКИН, В.И.СУРИКОВ, И.К.АЙВАЗОВСКИЙ, С.В.ИВАНОВ, А.Е.АРХИПОВ — целое созвездие имен!..) Картина «Бурлаки на Волге», созданная под впечатлением «неизгладимого лета 1870 года», заняла особое место и в творчестве Репина, и в истории русской жанровой живописи. Это было первое эпическое произведение о русском народе и его тяжком труде. Смотрите, какие глаза, какие сильные характеры бросил он на полотно! «Вершиной бурлацкой эпопеи» стал образ бывшего попа-расстриги Канина — главного в ватаге бурлаков. С первой же встречи Репин почувствовал его философскую глубину и расположился к нему всем сердцем: «Была в лице его особая незлобивость человека, стоящего неизмеримо выше своей среды». На просьбу о позировании Канин откликнулся так, как надо художнику: пришел не гладко причесанный и умытый, а как обычно, с каплями пота на лбу и тряпицей поверх головы. Так и вошел в историю…
«Как он горит всей душенькой своей!» Ширяевцы трудно и медленно принимали молодых художников, которые «списывали патреты» с живых людей. Бабы вовсе сторонились, мужики старались отговориться, дескать, «недостойны мы этому». Не боялись «списываться» только бурлаки да молодые парни. Пока Репин писал этюды с Канина, за спиной его образовалась группа зрителей. И слышал, как один из этой группы, бывший иконописец, толковал другим, непосвященным, о работе художника: — Ты посмотри, как он горит всей душенькой своей! Ведь как замирает! Ты думаешь, это легко? Ведь душа-то из него чуть не вылететь хочет. Стало быть, туда, на холст… И постепенно народ осмелел. Вечерами под открытыми окнами художников собирались местные жители: послушать, как чудно они поют. Те вопрошали из окна: — Нравится, как поем? — А когда же, чай, нет? Больно гоже! А дозвольте спросить, ваше благородие, это молитва такая? — Что ты, какая молитва? Просто песенка… К этому заключению привело ширяевцев петое художниками «По небу полуночи ангел летел».
Военные забавы в горах В августе, когда дни стали короче, они часто вечеряли в избе. И однажды решили устроить громкие читки. В чемодане у кого-то оказался томик «Илиады». Шестистопный гекзаметр читали нараспев, да так втянулись, что вскоре все события вокруг перекладывали на древнегреческий лад:
Солнце тем временем село,
и все потемнели дороги…
С шумом легкий корабль вбежал
в глубодонную пристань… Пристрастившись к героическому эпосу, молодые художники (им самим было немного за двадцать) начали комплектовать «боевые полки» из деревенских мальчишек и не в шутку воевать в горах. «Армия Васильева и моя, — писал позднее Репин, — вели ожесточенную войну. Засады в кустах, прятки в ямах, ползание за камнями — все это делалось с трепетавшим сердцем, пересохшим горлом. Тут же сам собой срывался классический стих при виде того, как
С шумом на землю он пал,
и взгремели на падшем доспехи. Хотя доспехи эти были большей частью ватная рвань, и ложилась она неслышно, но воображение рисовало и латы, и шлем…» Лето мелькнуло быстро. Перед отъездом живописцы бережно паковали созданные здесь прекрасные полотна. «Крестьянская семья в лодке», «Вид на Волге. Барки», «Волжские лагуны» кисти Федора Васильева до сих пор считаются непревзойденной школой русского пейзажа. И сегодня они украшают выставочные залы Русского музея, Государственной Третьяковской галереи и других собраний страны. Будем помнить, что родина этих шедевров — наш величавый Волжский край... *** Ежегодно 5 августа в Ширяеве в день рождения Репина прямо на сельской улице у Дома-музея проходит шумный и веселый праздник. Выступают самодеятельные коллективы, молодые музыканты, инсценируют эпизоды из жизни села вековой давности. И вдруг появляется сам Илья Ефимович с ватагой бурлаков… …Возвращаясь домой, я мечтала о том, чтоб нашлись в Отрадном благотворители и отправили в Ширяево уж если не колонну автобусов с трудящимися «на борту», то хотя бы небольшую группу наших юных художников и музыкантов из школы искусств. Сколько радости сердцу, сколько восторга глазам, сколько полезных мыслей могли бы подарить нашим детям дивные Жигули! |
